Тресса.Ру

Я жду рассвета, а рассвет
Возьмет и не придет.
Вполне возможно.
А вдруг мой сказочный рассвет
Ночной Грифон спугнет
Неосторожно.
И те, кто в силе в полдень, те
Опять мне скажут: "Вечен день",
А те, кто в силе в темноте,
Опять мне скажут: "Вечна тень":
И хоть закат горит огнем,
Хотя враждуют Тьма и Свет,
Они сойдутся лишь в одном:
"Рассвета нет: Рассвета – нет!"

Зима сменяет лето,
Идет за годом год,
А я здесь жду рассвета,
Который: ну! Вот–вот!

А говорят, что мир не нов,
А говорят, что я не смел,
А говорят, что я готов
Себя поставить под прицел,
А говорят, что я могу
Любую чушь в себя вместить,
А говорят, что я могу,
Не понимая, победить.

Зима сменяет лето,
Идет за годом год,
А я здесь жду рассвета,
Который, ну! Вот-вот!

А говорят, что я крылат,
Да крылья приросли к скале,
А говорят, что кур доят
И я родился на Земле!
И хоть закат горит огнем,
Хотя враждуют Тьма и Свет,
Они сойдутся лишь в одном:
"Рассвета нет. Рассвета – нет!"

Зима сменяет лето,
Идет за годом год,
А я здесь жду рассвета,
Который: не придет.

Он не придет сам по себе –
Здесь все зависит от меня.
Но я ж не жаждущий плебей –
К чему мне Время погонять?
Мне надо встать, мне надо спеть,
Мне надо развести костер.
Мне надо вовремя суметь –
Тогда и будет разговор.

Зима сменяет лето,
Идет за годом год,
А я здесь жду рассвета,
Который не придет.

Вокруг меня и Свет, и Тьма
Кружатся в жаркой суете,
Но я-то вижу их обман
И на свету, и в темноте!
Я здесь – уже не на войне.
Я здесь. Мне некуда спешить.
Я жду рассвета. Просто мне…
Мне надо с ним поговорить.

Зима сменяет лето,
Идет за годом год,
А я здесь жду рассвета,
Который, ну! Вот–вот!

30.05.97

Тот, кто убил мою песню, все еще жив.
Тот, кто убил мою песню, все еще рад.
Падает с ветки яблоко "белый налив",
Падает с неба яблоком красный закат.

Тот, кто убил мою песню, все еще спит.
Он так беспечен в хрустальных объятиях сна.
Он-то ведь знает, что песня моя не звучит.
Он-то ведь знает: его не разбудит она.
ПРИПЕВ
Но я-то иду, и песню несу в ладонях –
Мертвую птицу к реке с живою водой.
Кто меня тронет?
Кто меня догонит?
Кто сумеет окликнуть: "Постой!"

Тот, кто убил мою песню, все еще жив.
Только без песни моей не жить и ему.
Синий грифон, он, сам себя закружив,
Падает в синюю, синюю, синюю тьму.

Тот, кто убил мою песню, все же летит,
Только и сам ведь не знает, куда и зачем.
Тот, кто убил мою песню, все еще спит,
Чтобы однажды проснуться уже насовсем.
ПРИПЕВ
Ведь я-то иду, и песню несу в ладонях –
Мертвую птицу к реке с живою водой.
Кто меня тронет?
Кто меня догонит?
Кто сумеет окликнуть: "Постой!"

Тот, кто убил мою песню, все еще тот,
Тот, кто способен вполне и убить, и обнять.
Тот, кто убил мою песню, все еще ждет,
Только давно позабыл, чего ему ждать.

Тот, кто убил мою песню, все еще рад –
Думает, бедный, что золото в землю зарыл.
Он ведь считает, что он несомненно крылат.
Я-то ведь знаю, что он абсолютно бескрыл.
ПРИПЕВ

7.06.97

"Безумству храбрых…" Что еще сказать?
Ты все прошел насквозь – и вот опять
Приходится признать, что побежден,
И над тобой – шелк траурных знамен.

Меч в арсенале. Заперт арсенал.
Тебе сказали или ты сказал,
Что над тобой не властвует закон
Под рваным шелком траурных знамен?

На высоте в сто два полета птиц
Нет равных, нет борьбы и нет границ.
Но ты уже отпет и погребен
Под рваным шелком траурных знамен.

А в зеркалах последнего дворца
Ты видишь отражения Творца –
Друзья, друзья, друзья со всех сторон
Под рваным шелком траурных знамен.

И нет войны и памяти о ней.
Ни об одном из тех священных дней.
И рвется из груди последний стон
Под рваным шелком траурных знамен.

И ядом в грудь вползает пустота.
И жизнь твоя проста, пуста, сыта.
Вот то, к чему ты был приговорен
Под рваный шелест траурных знамен.

21.04.98

– Где ты жил, человек?
– Я жил в те времена,
Когда время тянулось, как будто струна,
И когда над мирами пылала война,
И когда над полями вставала одна
Беспокойная, злая, шальная луна.

– Где ты жил, человек?
– Я жил в этой стране.
Я шатался по этой по самой войне.
Я считал опадающий парусник дней
И молился шальной одинокой луне,
Что бездонною радостью виделась мне.

– Как ты жил, человек?
– Были войны и снег.
Кто-то с твердого шага срывался на бег.
Кто-то пялился сквозь щели сомкнутых век,
Изменялось течение радуг и рек.
Я не знаю. Я жил. И я был – человек.

24.06.98

Я думаю, ты не считал себя богом – ты просто хотел наверх
БГ

Мир плавился, когда ты уходил,
Горел.
Ты на него, как в сумерки могил
Смотрел.
Две жизни – все, что дорого во всех
Мирах.
Тебе всегда щитом был только смех –
Ты был прав.

Но страшно возвращаться в никуда,
В ничто.
Ты знал, что все возьмешь и все отдашь –
Потом!
И ты упрятал в рубленый гранит
Свой страх.
Но тот, кому ты верил, говорит:
Ты прав.

Нет страха, просто больше нет причин
Совсем.
Зато у нас есть дело для мужчин –
Для всех.
Идет осада крепости богов –
Пора.
Так что дороже двух коротких слов –
"Ты прав"?

10.06.97

– Я затеваю бунт за короля!
– Вы шутите! Король сидит на троне,
У ног его склонилась вся Земля,
Здесь каждый – его преданный сторонник!

А Вы, мой друг, пьяны, пьяны, пьяны!
Извольте не пугать свою же даму!
Сюда, мой друг, постойте у стены.
Вы офицер, мой друг – постойте прямо! –

И к горлу подступил тугой комок,
Забилось сердце, покачнулись стены,
Высокий золоченый потолок
И лик двора, пленительно надменный.

А шепот полз, в манжетах хоронясь:
– Нас предали, и поспешить придется, –
И вот уж кто-то к королю крадется,
А кто-то примеряет сан и власть.

Но крик взлетел, звенящий до тоски,
Толпу на подлых и своих деля:
– К оружию, шотландские стрелки!
Я поднимаю бунт за короля!

И вечно: лишь движение руки
С кинжалом потревожит пыль во мраке,
Мы обнажаем верные клинки
И очертя башку влезаем в драки.

На зависть всем мы выбрали судьбу
Сорвиголов, задир, пьянчуг – налей!
За тех, кто спьяну поднимает бунт,
Решая судьбы трезвых королей!

5.10.95